Уважаемые участники форума и гости!
Сегодня можно наблюдать за тем, как ААЦ очень страстно обвиняют, в чем только не скажешь. Остается приписать Ей еще и все стихийные бедствия на земле…
Многие армяне, живущие в странах СНГ, сталкиваются со многими проблемами в духовной жизни. Если нет Армянских Церквей, то идут в РПЦ, где у их священников узнают, что армяне - еретики и не спасутся… Сколько людей становятся жертвами лжи, многих даже перекрещивают…
Причиной этому я вижу в незнании самих армян истории своего народа и ААЦ. А так же в незнания хоть того малого богословского образования, что могло бы дать уверенность сказать православным – мы не еретики…
Не будем говорить, в чем причина, что не знают, чтобы не уклониться от вопроса.
Поэтому я попробовал собрать воедино, как исторические, так и богословские положения ААЦ, по мере возможности сократив оные.
Я буду рад, что эта работа поможет хоть кому-то, кому не безразлично история и богословие ААЦ, разобраться в некоторых вопросах.
Об этом надо знать всякому верующему ААЦ!!!
Армянскую Апостольскую Святую Церковь на протяжении уже как долгих столетий обвиняют в монофизитстве, т.е. считают Ее последователями ереси Евтихия, который, вооружаясь против ереси Нестория, впал в противоположную крайность. Он совершенно сливал во Христе две природы так, что признавал в Нем не только одно Лицо, но и одну природу, от чего последователи этого еретика и назывались монофизитами. Он говорил: «После воплощения Бога Слова, я покланяюсь одному естеству, естеству Бога…»1, т.е. для него человеческая природа во Христе была поглощена Божественной, а потому во Христе явилось и жило на земле собственно Слово под видом только плоти, и Само Божество Слова страдало, было погребено и воскресло… Именно это заблуждение и приписывают Армянской Церкви, что есть большая ложь и является тяжелым грехом. «Никто из благоразумных, - говорится в Лествице, - не сочтет ложь за малый грех; ибо нет порока, против которого Всесвятой Дух произнес бы столь страшное изречение, как против лжи. Если Бог погубит вся глаголющия лжу (ср. Пс.5:7), то что постраждут те, которые сшивают ложь со клятвами?»2. О наказании говорит и Св. Златоуст: «… Он погубит всех, говорящих ложь»3. И поэтому надо быть осторожным, приписывая кому-нибудь того, чего нет, и тем более, если это относится не к одному человеку, а к целой Церкви, имеющей древние традиции и историю. Отметим, что наряду с Несторием Армянская Церковь предает анафеме и Евтихия с его заблуждением, ибо мы не в силе, даже словом, рождённым мыслью, что-либо прибавить или убавить, а твёрдо следуя учению Св. православных отцов, Первых Трёх Вселенских Соборов, безуклонно и неподвижно храним единство Христа Господа Бога нашего, исповедуя – «Едина природа воплощенного Слова Бога», по учению Св. Кирилла Александрийского и православных отцов наших…
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
После векового соперничества в 387г. Византия и Персия пришли к соглашению о разделе Армении. В 391г. в Западной Армении византийцы упразднили власть Аршакидов, а в 428г. в Восточной Армении был лишен трона последний царь Армении Арташес. В 431г. в Ефессе прошел III Вселенский Собор, осудивший ересь Нестория. Армянская Церковь не смогла в нем участвовать из-за обострившегося кризиса в отношениях с персидскими правителями. Но несмотря на это, Католикос армян Св. Саак вступает в переписку с епископом мелитенским Акакием и с Патриархом Константинопольским Проклом, в которой открыто осуждает несторианство. В этой переписке закладывается фундамент армянской христологии на основе учения Александрийской школы. Письмо Св. Саака, адресованное Патриарху Проклу, как образец православия, было зачитано в 553г. на V Константинопольском Вселенском Соборе.
В 40-е годы V в. персидский двор опять начинает принуждать Армению к вероотступничеству, и на этот раз весьма решительно. В 449г. персидский царь Йездигерд II издает указ, в котором велит армянам обратиться в маздеизм и вводит жестокие наказания для тех, кто будет упорствовать в исповедании христианства: «Чтобы никто не смел называть себя христианином, - говорится в указе, - в противном случае будет судим мечом, огнем и виселицей». Вслед за оглашением указа персидского царя в Армении начинается широкое народное восстание. В результате этого в течение 35 лет Армения будет находиться в состоянии непрерывной партизанской войны с персами. Новый Католикос Св. Овсеп I, ученик и преемник Св. Саака, собирает в Арташате Национально-Церковный Собор, при участии всех князей и духовенства. Собор Йездигерду II отвечает следующее: «В политических вопросах мы подчиняемся тебе – царю персидскому, а в религиозных вопросах – Богу нашему, Иисусу Христу. Итак, стихиям природы не будем служить, солнцу и луне, ветру и огню не будем поклоняться… Мы верим, что христианство есть единственная и истинная религия. И от этой веры никто и ничто не может нас отлучить – ни ангелы и ни люди, ни меч и ни огонь. Ибо не с человеком у нас обет веры, чтобы, как дети лгать тебе, а нерасторжимо с Богом, с Которым нет способа порвать и прочь уйти, ни ныне, ни после, ни вовек, ни во веки веков». Этим они отвергают царское предложение о принятии зороастризма… В 451г. 26 мая накануне праздника Пятидесятницы в Васпуракане, к северу от озера Урмия, происходит решающее сражение, известное под названием Аварайрской битвы, которая явилась первой во всеобщей истории вооруженной самозащиты христианства, когда друг другу противостояли свет и тьма, жизнь и смерть, вера и отречение. Хотя армянские войска и потерпели поражение, однако Аварайрская битва возвысила и воспламенила армянский дух настолько, что он стал способен жить вечно, ибо армяне шли на смерть с лозунгом: «Неосознанная смерть – это смерть, смерть же осознанная - бессмертие». После битвы, Католикос армян Св. Овсеп I и пресвитер Св. Гевонд, которые духовно подкрепляли народ, со множеством духовенства и князей были сосланы в Персию, где в 454г. все и были мученически убиты. Надо отметить и то, что в Халкидоне в 451г. в октябре состоялся IV Вселенский Собор, созванный в мае того же года императором Византийской империи Маркианом, который незадолго до этого указа отказал армянскому посольству в просьбе о военной помощи в защите христианского вероисповедания. Итак, мы видим, тогда как христианский мир в Халкидоне решал христологические споры, целый христианский народ, будучи брошенным на произвол судьбы своими братьями по вере во Христа, защищает христианскую веру, от нападок языческой Персии. Армянский народ в этой битве сохранил, как свою веру, так и целостность Церкви, ибо «христианство для нас это не одежда, которую можно менять, она наша кожа, которую невозможно снять». И поэтому неудивительно, что из лона Армянской Церкви и народа не вышло ни одной ереси! А вот Халкидонский Собор стал причиной разделения Церкви… Но увы, фундамент этому разделению уже был заложен еще задолго до Собора, когда было отказано в помощи армянскому народу, и тем самым были отвержены Слова Божие и наставления святых отцов. «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»(Иоан. 15:12, 13). «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя, брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною»(1Иоан.3:16-18). «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение? Скажешь ли: «вот, мы не знали этого»? А Испытующий сердца разве не знает? Наблюдающий над душею твоею знает это, и воздаст человеку по делам его»(Пр.24:11-12). «Ничто столько не раздражает Бога, как небрежение о спасении ближних, - говорит Св. Иоанн Златоуст, - Посему Он признаком учеников Своих поставил любовь. Итак, будем держаться сего пути; ибо сей путь есть тот самый, который ведет нас на небо, делает подражателями Христу, и по возможности – подобными Богу»(Собр. Т.2 с.150). Итак, мы видим, что охлаждение в любви и само пренебрежение своими братьям во Христе и заложило прочную основу к отпадению от Церкви, о чем и говорит Св. Златоуст: «Есть два рода отделения от Церкви: один, когда мы охладеваем в любви, а другой, когда осмеливаемся совершить что-нибудь недостойное по отношению к этому телу (Церкви)»(т.11:102). И поэтому не удивительно, что в то время как целый народ был обречен на убиение, император без угрызения совести созывал Собор; а участники этого же Собора, когда в заточении под пытками находился Пастырь со своею паствой, также со спокойной совестью решали вопрос о том, кто же умер на кресте?
Халкидонский собор.
Беспристрастно рассматривать Халкидон, без восприятия своеобразной борьбы богословских школ - Александрийской и Антиохийской, невозможно. Падением Нестория была унижена «слава» Антиохии, но вскоре (в 40-е годы Vв.) для восстановления этой «славы» создается серьезная предпосылка. В 440г. Римский престол возглавляет папа Лев I, в 441г. Антиохийский престол – Домнус, в 446г. Константинопольскую кафедру занимает Флавиан. Все они являлись представителями Антиохийской школы. Всему этому еще и содействует смерть Св. Кирилла (444г.), который несомненно являлся ярким богословом Vв. Александрийскую кафедру возглавляет Диоскор, который помимо того, что не отличался богословскими знаниями своего предшественника, еще и был нетерпеливым и грубым... Положение крайне обостряется и становится нестойким. Но вскоре благодаря ложному учению Евтихия, положение нарушается в пользу Антиохийского богословия. Антиохии, под покровительством Рима и Константинополя, выпадает благоприятная возможность «свести счеты» с Александрией. Принимается решение положить конец беспокойной александрийской формулировке: «Едина природа воплощенного Слова Бога». Эту формулировку, в которой антиохийцы кроме смешения и слияния ничего другого не видели, еще использовали Аполлинарий и Евтихий. И поэтому для антиохийцев единственно правильным христологическим выражением была формулировка: «две природы».
В 448г. в Константинополе поместным собором, под председательством патриарха Флавия, предаются анафеме - Евтихий, формулировка Св. Кирилла: «Едина природа воплощенного Слова Бога» и утверждается формулировка – «две природы».
В 449г. в Ефессе состоялся собор на этот раз под председательством Александрийского патриарха Диоскора. На этом соборе оправдывается Евтихий и осуждается Флавий, который еще до собора получил от папы Льва известный Томос Льва, утверждающий две природы во Христе после Воплощения, который был «осуждением не только Евтихия, но и александрийского богословия в вопросе христологическом»(Карташе .314).
На смену скончавшегося императора Феодосия II пришел император Маркиан, женатый на императрице Пульхерии, которая не скрывала свои симпатии к Флавиану и папе Льву. В 451г. 17 мая император созывает Вселенский Собор, который и состоялся в том же году в октябре в Халкидоне. Главным лицом на соборе можно сказать был Феодорит Кирский, ярый противник Св. Кирилла, а позже и Евтихия, который с трудом и не убедительно предал анафеме Нестория. Еще во время несторианской смуты Феодорит с самого начала стоял на стороне Нестория и составил двенадцать контртезисов против анафематизмов Св. Кирилла. В одном из своих писем, написанных после Ефесского Собора, он описывает учение Св. Кирилла как «тьму мрачнее казни египетской». В другом письме, обращенному Несторию, он клянется в верности учению Нестория: «Ибо, говоря по самой справедливости, я довольно часто их перечитывал, тщательно разбирал и нашел, что они свободны от еретической негодности… С тем же, что несправедливо и противозаконно совершено было против твоей святости, я не позволю себе согласиться и тогда, если бы кто-нибудь отсек мне обе руки…».
Перед Собором стояла неразрешимая задача, в сущности надо было положить конец александрийской христологии, можно сказать и III-му Вселенскому Собору. И как говорит Карташев: «С томосом папы несогласимы 12 анафематизм Кирилла. Но сказать это вслух в тот момент было нельзя, ибо все усилия направлялись на то, чтобы согласовать два по форме несогласуемых богословствования. Оба лица, и Лев и Кирилл, были православны. Но богословие Кирилла, - здесь Карташев утверждает мнение Халкидонского Собора, - носило в себе формальную дефективность, которая требовала чистки, дезинфекции, а не согласительного проглатывания всеми этой заразы»(342). И поэтому на соборе были зачитаны 1. Никейский Символ веры, 2. письмо Св. Кирилла к Несторию, 3. и к Иоанну Антиохийскому, 4. томос папы Льва и справочные текстуальные добавления, где папа взял некоторые цитаты Св. Кирилла, отвергнув формулировку «Едина природа воплощенного Слова Бога». Не были прочитаны 12 анафематизм Св. Кирилла принятых на III Вселенском Соборе. Таким образом «письма святого Кирилла… выступали в подчищенном виде для облегчения согласования с папой Львом»(Карт.337). Но вскоре после долгих споров, Собор приходит к так называемому компромиссу двух богословствований. «Но из Кирилловой ткани, - делает вывод Карташев, - конечно, выброшена была ядовитая горошина – мия физис. Преобладающая победа Льва была бесспорна»(343). Именно и эта так называемая победа Льва принесла в христианский мир разделения и раздоры. Еще с лишним 200 лет, Византия будет стоять перед выбором принять или не принять Халкидон. Будут предприниматься попытки восстановить богословие Св. Кирилла, до тех пор, пока в 680г. было принято учение о двух волях и действиях во Христе, и тем самым в Византии александрийскому богословию будет положен конец. «И сколько нужно было иметь в недрах богословского сознания истинного догматического здоровья, чтобы после двухсотлетних отрав монофизитством снова в 680г. доставить торжество Халкидону, даже Антиохии, скажем еще более – самому Несторию! – заключает Карташев, - Ибо «две природные воли и два природных действия, и Его человеческая воля не противоборствующая, но во всем последующая Его Божественной воле» (орос VI Вселенского Собора) – это ликвидация монополии Кирилловой мия ипостасис»(297).
Как мы видим, 680 год александрийскому богословию положил конец, в то время как Несторию посмертно доставил торжество. И поэтому профессор Карташев всячески старается, как бы оправдать Нестория, который для него был принесенной жертвой со стороны правительства(290). «В учении о Богородице Несторий допустил легкомысленное непонимание»(325). А вот «если бы все без всяких дебатов цитированные речи и выражения Нестория были рассмотрены при живых комментариях самого автора, а не измерены другой богословской меркой, то они могли бы быть оправданы как православные», - считает Карташев(277). «Вечная заслуга антиохийцев (и Нестория в том числе), что они антиномию природ не исказили, а, уточняя, до конца сохранили, то есть оставили для ума неразрешенной»(296). «Сам Несторий подписывался под богословием Льва и Флавиана»(325). В конце концов, можно заключить, что если бы Несторий не умер бы до Халкидонского Собора, то его тоже бы оправдали и посадили бы вместе с Феодоритом Кирским. Но совсем другое отношение мы видим у Карташева по отношении к Св. Кириллу: «На плечах Кирилла продолжает тяготеть, как некий Alpdruck, кошмар, ответственность за то, что на его богословии основалась и до сих пор стоит самая большая и значительная из древних ересей - монофизитская»(270). «Запутанное густой сетью дефективных предпосылок богословие Кирилла не могло остаться безупречным образцом на будущее»(257). «За промежуточный период в 20 лет все дефективное в Кирилловом богословии подверглось вновь огненному искушению опытной проверки, выявило в нем и извергло всю изгарь и все шлаки монофизитства»(294). «,,Бог вочеловечился, дабы мы обожились,, - этот тезис Афанасия был боевым конем Кирилла в сокрушении всех ересей. Благодаря этому компас Кирилла был верен, но все другое оснащение его богословского корабля было весьма дефективно»(256).
Итак, исходя из вышесказанного, напрашивается ряд вопросов. Как может быть, что богословие Св. Кирилла, в котором антиохийцы кроме как монофизитства и аполлинаризма ничего не видели, вдруг становится похожей на богословие Льва(см. Карт.339, 341)?
Как может быть, что с одной стороны Халкидоном предается забвению 12 анафематизм Св. Кирилла и удаляется формулировка: «Едина природа воплощенного Слова Бога», и в сущности опровергается III-й Вселенский Собор, а с другой стороны «правилом веры для Собора является то, что изложено отцами I, II, и III Вселенских Соборов»(339)?
Как может быть и то, что Св. Кирилл, чье богословие для папы Льва и для Халкидона было абстрактным, дефективным, заразным, и которое надо было «чистить и дезинфицировать», для Халкидона остается святым, а вот Несторий, который «подписывался под богословием Льва и Флавиана»(325), на Соборе был предан анафеме?
Ответ заключается в простом… На III Вселенском Соборе была «унижена» слава Антиохии, а чтобы восстановить ее надо было положить конец александрийскому богословию с его формулировкой: «Едина природа воплощенного Слова Бога». И поэтому для простодушных Халкидон становится хитроумной ловушкой: для отвода глаз Несторий предается анафеме, чтобы провести само несторианство, т.е. восстановить антиохийское богословие, и тем самым покончить с александрийским богословием (а в сущности отвергается III Вселенский Ефеский Собор). «И это была правда в смысле восстановления равновесия, нарушенного Ефесом»(296), - соглашается и Карташев.
Итак, Халкидонский орос делает обязательной определенную «диофизитскую» - антиохийскую формулировку, и всякую другую формулировку тем самым воспрещает. И как мы увидели, этот запрет относился прежде всего к формулировке Св. Кирилла «Едина природа воплощенного Слова Бога». А вот те, которые не принимают Халкидон и остаются верным александрийскому богословию и первым трем Вселенским Соборам, были названы монофизитами, т.е. последователями ереси Евтихия.
На протяжение веков церковная политика Византийских императоров и внутренние отношения Церкви были сосредоточены вокруг одного насущного вопроса: «Принять или отвергнуть Халкидонский Собор?». Этот вопрос, с точки зрения сохранения целостности империи, имел существенное значение. С V-VIII вв. императорская власть принимала свое активное участие во внутренней жизни Церкви. Богословие становилось «дворцовым» предметом разговоров. Императоры вмешивались в халкидонские споры, принимали участие на Соборах, писали догматические труды. (И одним из неудачных так называемых «императорских богословий» было «учение о единой воли», которое отвергла также и Армянская Церковь). Издавали религиозные указы и жестоко справлялись с теми, кто не принимал их… Не составляет исключения и император Юстин I (518-527), во времена которого вновь были возобновлены гонения на отвергающих Халкидон. В числе гонимых оказались Севир патриарх Антиохийский и епископ Юлиан Галикарнасский, которые в 518г. были сосланы в Александрию. Там один монах спросил их, что можно ли считать Плоть Христа тленной или нетленной? На это Севир ответил, что она по преданию отцов - тленна, Юлиан же ответил, что она по преданию отцов – нетленна. Отсюда между ними и рождается спор о Плоти Господа Бога…
Последователь Севира, монах Иаков Барадей в 541г. был рукоположен в епископы. Он на протяжении тридцати слишком лет (541-578гг.) ходил по странам Сирии, Палестины, Египта и рукополагал пресвитеров и епископов. Распространяя учение Севира, он основывает церковь, которая по его имени была названа иаковитской. Святыми отцами Армянской Церкви учение о тленности было категорически отвергнуто. Но наряду с этим учением также было отвергнуто и учение Юлиана о нетленности, в котором был скрытый докетизм. И спор армянских отцов был, сколько не с самим Юлианом, а, сколько с крайними последователями его учения, которые были названы афтартодокетами (нетленномнителями), или же «фантазистами».
Святыми отцами Армянской Церкви с VI-VIII вв. была создана многообъемная богословская литература. VIII в. стал эпохой, который сделал целостным мысль армянской христологии. На поприще богословской мысли сошли такие столпы как Католикос всех армян Св. Ованес Одзнеци, Св. Хосровик, Св. Степанос Сюнеци… И вот произошло то событие, которое должно было сделать целостным и довести до окончательного вида систему христологии Армянской Церкви – и это был Маназкертский Собор в 726г. Собор утвердил 10 анафематизм, в которых было сомкнуто все христологическое строение Армянской Церкви. Эти анафематизмы были осуждением учений Юлиана, Севира и их последователей, а также несторианства и Халкидона.
Томос Льва и Халкидонский Собор
Томос Льва содержал в себе не принимаемые для Восточных отцов пункты. Лев, разделяя Христа на две природы, соединял их в союзе Лица. Чувствуется некая родственная связь с несторианским «Лицом соединения». Разделение на две природы, для Льва было принципиальным вопросом; во Христе он все старался видеть распределительным образом по человечеству и Божеству: «с одной стороны, и мог бы умереть, а с другой стороны – не мог бы… Слово производит то, что свойственно Слову, и плоть следует тому, что свойственно плоти… Ибо хотя в Господе Иисусе Христе – Боге и Человеке – Одно Лицо, однако иное есть то, откуда происходит в том и Другом уничижение, и иное есть то, откуда происходит общая слава». Лев боялся смешения Божества с человечеством, и поэтому в «Единой природе» кроме как евтихианского смешения и скрытого аполлинаризма он другого не видел. С одной стороны он сопоставлял Христа по Божеству и по человечеству, а с другой стороны старался избежать крайностей и сохранить во Христе целостности Божества и человечества. В какой-то мере ему удается сделать это, но за счет жертвенной цены. В его христологии присутствует антиохийская неразрешимая «двойственность», более того, он не только не старается преодолеть эту двойственность, но еще и принимает эту «двойственность», как основанием для исповедания веры.
Структура ороса принятого Халкидоном очень схожа с томосом Льва, но не есть дословное повторение последнего. На этот раз, принимая формулировку «познаваемый в двух природах», Халкидон соединяет Христа не только Лицом, но и одной Ипостасью. Богословский язык Халкидона был нововведением, и делает обязательным определенную «диофизитскую» формулировку, и всякую другую формулировку тем самым воспрещает. И как мы увидели, этот запрет относился прежде всего к языку Св. Кирилла… Однако же, формулировки Халкидона выделяются не только «языковым» нововведениями, но и другим восприятием таинства Богочеловека, которое было чуждым традициям александрийской школы. Единство Христа для Халкидона есть производный (дифференцированный) союз, который состоит из двух частей. И этот составной союз, части которого выступают в своих качествах, характеризуется следующими четырьмя определениями: неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно.
В Халкидонском оросе есть некий скрытый момент. По связи речи сразу чувствуется асимметричность Богочеловеческого единства, т.е. видно, что ипостасным центром Богочеловечного единства признается Божество Слова, - «Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах познаваемого…». Но об этом не сказано прямо, - единство ипостаси не определено прямо, как ипостась Слова. Отсюда именно дальнейшая неясность о человеческом естестве. Разве может реально быть «безипостасная природа»? В Халкидонском оросе ясно исповедуется отсутствие человеческой ипостаси (именно в этом и есть разность с несторианством), в известном смысле именно «безипостасность» человеческого естества во Христе. И не объясняется, как это возможно. Это объяснение было дано с большим опозданием, почти через 100 лет после Халкидона, во времена Юстиниана, в трудах Леонтия Византийского, где говорится, что природа может «осуществиться» или же во-ипостосироваться в ипостаси иной природы. Для Леонтия, не Бог, а Ипостась Слова стала плотью, о чем говорит протоиерей Иоанн: «Вкратце этот новый смысл сводится к нижеследующему. Ипостась Слова именно как ипостась, то есть как личность, восприняла человечество. Бог не стал человеком по существу, ибо Отец и Дух не воплотились»(введение..330).
Итак, если Несторий, две ипостасные природы пробовал соединить сверхприродным или же межприродным связыванием, то у Халкидона одна ипостасная природа сращивается с другой безипостасной природой, или же одна природа своею ипостасью во-ипостосирует и призывает к существованию другую безипостасную природу.
Это искусственное связывание природ подвергается критике со стороны армянских учителей Церкви. Слово Бог от Святой Девы восприняло ипостасную природу, и как мы исповедуем - единую Богочеловеческую природу, так и исповедуем - единую Богочеловеческую ипостась и лицо. Если во Христе человеческая природа не имеет ипостаси, то во Христе уничтожается человеческая индивидуальность и самостоятельность (антропологическая катастрофа), и тогда все человечество во Христе, распинается с Ним, погребается, воскресает (и все это без индивидуального и добровольного выбора). Далее, если человеческая природа призывается к жизни Божественной Ипостасью, то это значит, что во Христе человеческое не свободно и не самодвижуще – т.е. ассимилировано Божеством. Безипостасная человеческая природа не имеет бытия и всего лишь теоретичное понятие, которое характеризирует вочеловечение вообще. И если Христос вочеловечился без человеческой ипостаси, то Он определенно и не есть человек, и Его вочеловечение является неким божественным «чудом», «изощренностью». Такая система чревата нарушением сотериологического идеала, ибо если Христос не действует как совершенный человек, свободным и своевольным образом, то спасение для человечества становится «сверхъестественным явлением».
Армянская Апостольская Церковь, как и другие Восточные Церкви, оставаясь верной александрийской школе и преданию, не приняла Халкидонский Собор. Причиной не принятия Халкидона со стороны Армянской Церкви являются не политические мотивы, или же не незнание греческого языка, которое хотят приписать армянам некоторые историки и богословы. Непринятие Халкидона связано с несоответствующими христологическими исповеданиями и взаимоисключающими понятиями апостольских преданий. Храня исповедание первых трех Вселенских Соборов и Кирилловской веры, Армянская Церковь остерегалась опасностей идущих от халкидонской формулировки, ибо в ней видела скрытое несторианство. Христология Восточных отцов очень проста, она не имеет в себе склонность к тому, чтобы таинство веры делать для ума удобопонятным. Христос есть совершенный Бог и совершенный человек. Божество и человечество соединены в единую природу неизменяемым, неслитным и нераздельным образом. Это соединение есть существенное и естественное соединение, в одно и тоже время несказуемое и недосягаемое для ума. Восточное богословие, во Христе отвергает всякого рода разделение и двойственность. Един Христос – Воплощенное Слово; единая Богочеловеческая природа, единая ипостась, единое лицо, единая воля, единое действие. Разделенные природы, но соединенные ипостасью и лицом, со стороны Восточных отцов рассматривается как унижение несказуемого таинства Богочеловека, а так же как попытка превратить созерцательное исповедание веры в механизм восприимчивый для ума.
Иеромонах Гевонд
Иерусалим.
Reply With Quote
