Ты. You. Դու

[Мукик]

По просьбе одного из форумчан отправилась я на поиски новеллы или романа Ты в интернете пока еше не нашла, но наиду
Зато нашла много стихов на тему Ты -которие решила подбросить в сюда.Мне они понравились а вам?

Ты

Всё Ему же...

Я дышу также как ты.
Я также жмурюсь от солнца.
Я вижу похожие сны.
Я звёзды смотрю из оконца.

Ты рядом и я это знаю.
Ты близко – я счастлива очень.
Ты дышишь и я не страдаю,
Ты просто судьбы моей осень.

Я также встречаю рассвет,
Я глажу чужую собаку.
Я верю не знаешь ты бед.
Я знаю - закончится сага.

Ты в сумерках твёрдо идёшь,
Ты это воздух и счастье.
Ты никогда мне не лжешь,
Ты ведь не знаешь ненастья.

Я мокну под тем же дождём,
Я с утра не хочу вставать.
Я мечтаю, чтобы были вдвоём.
Я хотела с тобой танцевать.

Ты это то, что внутри меня.
Ты это город и вся страна.
Ты это звёзды, ночь и луна.
Ты просто знай, что я жду тебя.

[Мукик]

Ты

Ты для меня как летняя прохлада,
Как ясный день, как свет!
Другого в жизни мне не надо,
Милей тебя на свете нет!
Когда со мною рядом ты,
Счастливей нет меня на свете,
Ты даришь милые цветы,
Твой образ вижу я в букете!
И даже ночью вместе мы,
Ко мне ты в снах приходишь,
Мне не нужны другие сны,
Я плачу если ты уходишь.
Я для тебя стихи пишу,
Потом читаю их тебе,
Я для тебя живу, дышу,
Ты весь теперь в моей душе!

[Мукик]

Ты

Я слышу твое дыхание,
Я слышу стук твоего сердца.
И зачем ты, не знаю,
Стоишь за моею дверцей.

Ты хочешь войти,
Оказаться рядом.
Но у тебя на пути
Большая преграда.

Ты вся в слезах,
Как маленькая девчонка.
И держишь в руках
Слепого котенка.

Ты там стоишь,
Ты гладишь дверь.
Ничего не говоришь,
Да и слова к чему теперь?

Ты веришь в ложь,
Ты веришь в боль,
Ты все поймешь.
Мой ответ любой.

Глаза устали плакать.
Язык устал молчать.
И твоя скупая память
Отказалась что-то вспоминать.

Твои мозги вступили в силу.
Душа улетела навсегда.
И голосочек тонкий, милый
Говорит ужасные слова.

Тебя простить я не смогу.
Не смогу забыть такую боль.
Тебя я больше не люблю.
Для меня ты полный ноль.

Не хочу я больше видеть
Твои жалкие глаза.
А в них бесконечная обида.
На жизнь, на мир и на меня.

От двери отвернувшись,
Котенка выпустила с рук.
Калачиком свернувшись,
Остановить хотела сердца стук.

Ты легла на холодный пол,
Достала из кармана нож.
И, сказав: «Мир, ну что же ты так зол?»
Вонзила в грудь сквозь пот и дрожь.

Я слышу легкий стон,
Я знаю, что стонешь ты,
Но что за странный звон,
Падающего ножа с высоты?

Вытащив его из раненной груди,
Со злостью швырнула в мою дверь.
Но твои мученья уже позади.
Ведь нет живого в твоем теле теперь.

[Мукик]

Алексей ЛАД


Ты



Ты снежен до голубизны
И нежен до изнеможенья...
Я так давно не вижу сны-
Пресны случайные мнгновенья.

Руками трогаю закат -
Восход задумчиво встречаю.
И каждой новой строчке рад.
Но вздох отчаянно печален.

Я так хочу понять Тебя
В себе. Поэтому упорно
В стихах молоденьких ребят
Ищу ответы и опору.

Сурово время. И уже
Поверить в сказку все сложнее.
И черти бродят по душе,
И слезы в горле каменеют...

Молчу. Охрип до немоты.
И чувствую - беду накличу...
...До неприличья молод ты,
А я устал до неприличья...

[Мукик]

Ты

Я хочу тебя убить за твой презренный голос, за твою приторную улыбку, за твои неискренние ласки. За то, что ты мне лгала на каждом шагу наших прогулок, во время каждого поцелуя. Я ненавижу твои глаза, которые не могут скрывать всю твою противную ложь. Выколи их, если хочешь дальше жить спокойно со своим отсутствием совести.

Я хочу тебя убить…

Но нет. Это было бы очень лёгкой местью тебе. Да я вообще не люблю мстить людям.

Хотя ты – не человек.

И всё же я не убью тебя… Живи дальше, мучайся своей чёрной сущностью. Заглядывай каждое утро в зеркале через свои коварные глаза в свою подлую душу. Что ты там сможешь увидеть? Лишь пустоту, глупую вечность, бесконечность человеческих грехов.

Ты – жертва самой себя. Ты – жертва всего существования человечества.

Будет ещё человек, который захочет убить тебя. Но это уже буду не я.

И он этого не сделает…

Мы все обрекли тебя на вечные муки. Ты даже не достойна того, что верующие люди называют Адом. Это наш негласный заговор против тебя.

Но ты можешь помочь себе, спасти себя… Убей своё тело, убей свою душу. Сделай так, чтобы тебя вообще никогда не было ни до, ни после. Сотри себя из человеческой памяти.

Прости за то, что я любил тебя…

[Мукик]

Иду по улице, по очень темной, безлюдной. Иду одна…очень холодно. Думаю о тебе, в который раз за сегодня?! Хочу набрать твой номер…не могу…знаю, что где бы я не находилась, с кем бы не была, чьи губы не целовала, все равно была бы рядом с тобой, ты привязал меня к себе еще давно и никак не можешь отпустить. Я хотела прикрепить тебя к себе, но не смогла, ты вольная птица, та, которую я никогда не смогу приручить. Мы с тобой бываем так похожи. Ты понимаешь, что мы одинаковы… Я не знаю тебя, ты не знаешь меня, или не хочешь узнать? Ты притворяешься, я тоже, ты можешь лгать, а я тебе нет…ты не хочешь любить, а я не могу…это ты…ты отучил меня любить, ты отучил меня влюбляться…ты отучил меня верить и надеяться…ты не обманул меня, ты просто растоптал меня…ты…ты…опять начинается…Надо выкинуть из головы эти мысли, ты был моим учителем, я была твоей…ты был для меня чем-то недостижимым, нереальным, ты был для меня добром и злом, печалью и радостью, любовью и ненавистью…ты был для меня всем, а я для тебя не была и вовсе…
Я знаю…ты помнишь…нет…для тебя во мне нет ничего, о чем можно было бы помнить…тебе казалось, что я слаба, тебе казалось, что я глупа, тебе казалось, что ты владеешь мной, тебе казалось, что я подвластна только тебе, но ты ошибся…как смешно, да…ты…ты проиграл, ты думал я не забуду, ты думал я не смогу…но это не так, ты думал, что разгадал меня, но сейчас…нет, это смешно…я не люблю тебя, я не любила тебя, ты не позволил мне этого сделать…я ненавидела тебя, ты причинил мне боль, ты оставил шрамы на моем сердце, ты заставил меня верить в то, что я не способна любить, в то, что я никогда не смогу полюбить…ты был для меня богом, а стал никем…но лишь на время, ты никогда не допустишь, чтобы я забыла о тебе, это не в твоих правилах…но я смогла…мне так казалось…
Я знаю, что если мне грустно – ты придешь ко мне; если мне холодно – ты согреешь меня; если мне больно – ты сделаешь еще больнее…Ты знаешь, если мне печально – я позову тебя; если я счастлива – я никогда не наберу твой номер…
Никто не знал, не знает и не будет знать то, кем мы являлись друг на друга, никто не узнает ничего про нас…Снаружи для меня ты – отрывок моего прошлого, а внутри – часть меня…для тебя меня нет…не было и не будет…
Никто не поймет…кроме тебя…

[Мукик]

Всё будет хорошо. Всё равно – всё будет хорошо.

И живут в мирах они – разные, непохожие и одновременно очень близкие.

***
- Ты? – тёплое облачко обнимает обкусанные морозом щёки.

Я киваю – кивать трудно.

- Что ты здесь делаешь? – облачко бросается в лицо.

Я жму плечами – жать ещё больнее. Я сама не знаю, почему я пришла к нему.

- Уходи, – облачко врезается в лоб.

Я криво улыбаюсь. Не потому что обижена, а потому что добро улыбнуться не получается: рот от боли косит. Обострённый слух ясно слышит шорох тапочек об пол, скрип кожи на растягивающемся в зевке лице, и потом сонный голос:

- Кто там?

Дверь захлопывается. Холодный ветер откидывает меня к перилам.

- Никто. Не туда попали.

Ноги подкашиваются, и я тихо оседаю на ступеньки.

Надо уйти. Не здесь. Уйти.

Но – не получается. Сил больше нет. Их больше не будет. Я только двигаюсь к стенке и опираюсь на неё. Холод на какой-то миг отступивший, но даже не до дрожи, сызнова раскрывает для меня объятья, но его уже нет, только пагубное хмельное тепло. И тьма неторопливо проникает в мою голову, заглатывая меня и мою память. Ничего нет, только – тьма.

***
Я открыла глаза. Куда ни глянь – бесконечное меловое застывшее море. И на верху – точно такое же, только – сине-хрустальное. И эти два моря сливаются в одну, но далеко-далеко, в одну темно-синюю полоску. Я повернула голову направо, налево, обратно и еще раз, вначале медленно, а потом мои движения убыстрились: я раскинула руки, запрокинула голову, открывая морозному сонному воздуху шею, и, начиная круг, закричала! Крик выпорхнул из губ, раскатываясь по белому и устремляясь в неведомую синь…

Я остановилась и опустила руки. Опасливо вдохнула резкий сухой воздух. Выдохнула. Вдохнула. Обжигающая прохлада напоила свежестью тело. Я встряхнула головой и пошла вперёд. Куда глядели глаза мои голубые.

Я оглянулась – мои ступни не оставляли следов на снегу. Я улыбнулась – тени тоже не было. Я посмотрела на свою руку: полупрозрачная. И пошла – струйное, воздушное платье стремилось потоком вслед моим ногам.


***

Он проснулся, как давно не просыпался – словно вынырнул из воды, когда воздух уже вышел из губ пузырями. Он откинул одеяло. Но облегчающей прохлады не было. Он пожалел внезапно, что поменял квартиру. А потом рассмеялся. Холодно – плохо, жарко – тоже. Но к холоду он привычен, а вот жару недолюбливает. Хотя, лучше пусть будет жара в квартире, чем десять градусов, когда на улице воробьи падают на землю с веток.

Парень потянулся. Встал. Натянул шорты. На работу сегодня не идти – воскресенье. Он включил свет, мерно тикающий будильник показал полседьмого. Спать не хотелось. Зато во рту слюна стала тягучей и вязкой.

Как мало нужно человеку, вдруг подумал он. Стакан воды – и ты уже доволен.

Было душно. Хотелось прохлады. Обычно в такие моменты он выходил на балкон, но сейчас там мороз был слишком кусач. Поэтому он отправился к входной двери.

***



Испепеляющее беспощадное солнце висело в плывущей сини. Вздувались и падали горы колючего жёлтого песка. Человек шёл, как зверь, на четвереньках, трудно передвигая конечностями. На песке оставался бурый след – кровь мгновенно сжигалась под лучами. Лоб его, перетянутый жесткой кожаной полоской, был недалёче от жгущей земли.

Поднять – опустить, поднять – опустить. Раз-два, три-четыре.

И только. Он изредка поднимал голову, и тогда в танцующем воздухе ему чудилась холодная синева его дома: кристальные озёра, стремительные реки, белые снег на полях и деревьях. Но уже давно он прекратил мчаться к зверскому миражу. Давно он потерял надежду. Но что-то заставляло его делать – раз-два, три-четыре. Что-то не давало ему беспомощно и сладко распластаться на песке, а через несколько часов стать куском поджаренного мяса.

Он делал: раз-два, три-четыре.

И когда холодный и влажный ветер обнял его и притянул к себе, единственная мысль мелькнула в его иссушенном мозгу – да.

***

Дверь приоткрылась. Из щели высунулась лохматая голова. Площадка была пуста. Голова скрылась, а потом опять появилась. Глаза сильно скосились вправо, там, на краю взора, виднелось что-то.

Парень босиком вышел на лестничную площадку. На ступеньках, привалившись к стене, сидела девушка. Он её помнил. Хотя, видел однажды: она уехала от мужа на следующий день, после того, как он перекочевал. Он подошёл к ней, толкнул плечо, но она не отозвалась. Некоторое время он постоял, потом сделал движение в сторону дверей соседей и – остановился.

Собачий, звенящий, парный лай, вначале глухой, а потом неожиданно громкий, мчался по ступенькам всё выше и выше, пробуждая от сна людей и заставляя их досадливо морщиться.

…Струйное, летящее над землёй тело…

Он повернулся, недолго посмотрел на девушку, а потом склонился к ней и осторожно поднял на руки. Возле своей двери замешкался, но ногами он работал хорошо. Холодный ветер, ворвавшийся в подъезд, когда человек, живущий на первом этаже, открыл подъездную дверь, идя выгуливать собак, промчался по этажам, вломился в открытую квартиру и затворил за собою дверь.

…По льду бежали трещинки – не остановить их. Лёд лопался. Закованная в латы вода, нетерпеливо скидывала броню. Прочь. Прочь!..

***

Я шла между жёлтым и синим морями. Жаркий воздух врывался в меня, но согреть не мог. И солнечные лучи лениво огибали меня. Я шла, и вдруг в безбрежном море увидела нечто – ползущее человеческое тело. Я не остановилась, но и не пошла быстрее. А потом человек упал. Под ним просто подломились руки и ноги. Сил не было. И не будет.

Я слегка касалась носками песка. Я была ледяным ветерком. И вскоре я была подле человека – присела перед ним на колени, обхватила лохматую голову с ломающимися прядями и подняла, одновременно переворачивая его на спину. Мне казалось важным не дать его лицу соприкоснуться со жгучим песком.

Лицо было обгоревшим, болезненным. Я подула в его распухшие треснувшие губы, и они тяжко приоткрылись. Задрожали, пытаясь схватить побольше влажного холода. Я провела ладонью по лицу, и губы его блаженно дрогнули в улыбке.

Ему нужна вода.

Я осторожно опустила его голову на песок и хотела встать, когда его ресницы вздёрнулись и открыли мне точно такое же, только круглое и двойное, обжигающее янтарное море. Незнакомая, непонятная дрожь промчалась по телу.

…Обжигающая душу, волна появилась перед глазами…

«Сшибающиеся грудь в грудь кони, тонущий в хрипе крик, порющая неподатливый воздух сталь, дымящаяся кровь водопадами плещущаяся на землю».

Это было в море.

«Отрубленные руки, головы, ноги, глаза-стёкла, бурые лужи, разметавшиеся по песку гривы и хвосты, осколки мечей».

И это было в море.

«Беспредельная, жёлтая, жгучая дорога, льющаяся со звёзд стужа, пляшущие вдалеке миражи».

И это было в море. Но всё тонуло, уходило куда-то в неведомую, непостижимую даль, и оставалось одно, главное, важное:

«Круглые кристаллы озёр, пена синих рек, белая позёмка, кутающая ноги» и «и море – синее, холодное, нежное, ненаглядное», «ветерок льда, обнимающий, ласкающий, родной ветерок».

Море тускнело. Хотя нет – опустошалось. И вот пусто море – безжизненно.

И последний вздох, вырвавшийся из губ, – «спасибо».

Он умер счастливый. Так почему текут, текут по щекам, губам, подбородку солёные, горькие, невкусные слёзы?

…И окатила с головы до ног…

***



Я содрогнулась. Цепкие лапки холода больно оторвались от тела, и он обиженно умчался за окно. В зимнюю, морозную ночь, под свет рыжих фонарей, к дыму от выхлопных труб машин клубящемуся над дорогой. Дурманящий запах кофе рванулся в ноздри, сжигая замёрзшую носоглотку.

«Суровые глаза бывшего мужа, хлопнувшая дверь».

Что раньше?

«Комок под одеялом, две переплетённые пары ног, туман, хлопнувшая дверь, странный, не мой смех».

А позже?

«Брожение по улицам, холод, холод, холод и тусклые фонари».

Я осторожно делаю глоток, и блаженное тепло раскатывает по телу.

Я поднимаю глаза и вижу – море, море, янтарное море. Обжигающий и сухой воздух пустыни, катящаяся волна пламени и…