Петрос Дурьян. Petros Douryan. Պետրոս Դուրյան

[Мукик]

1852-1872
Петрос Дурьян( Бедрос Дурян) - армянский поэт и драматург - родился 20 (1) мая (июня) 1852 года в Константинополе в семье кузнеца. Жил в нищете и умер от туберкулёза 21 (2) января (февраля) 1872 года.

Вместе с М. Пешикташляном был основоположником новой западно-армянской лит-ры, так наз. константинопольской школы. Известность Дурьян приобрел своими стихотворениями, но пробовал свои силы и в драматургии. Количество оставленных поэм и стихов чрезвычайно незначительно. Однако это лит-ое наследие говорит о том, что армянская лит-pa в его лице лишилась крупного поэта. Петрос Дурьян — лирик-романтик. Жестокая нищета, болезнь и несчастная любовь вызывают у него гневный протест, готовность к борьбе, сменяющиеся глубоким пессимизмом. Не поняв сущности социального неравенства, Петрос Дурьян ищет причину его в мести высших сил, в боге, к-рому он посылает свои проклятия. Стихи его не чужды националистических мотивов.

Дурьян автор проникнутых национально-освободительными идеями исторических трагедий, в том числе «Чёрные земли» (1868), «Арташес Миродержец», (1869), «Падение династии Аршакидов», (1870), «Взятие Ани, столицы Армении», (1871) и др.; социальной драмы «Театр, или Отверженные» (1871) и лирических стихов.

В проникновенных песнях Дурян выразил любовь к родному народу.

Его стихи переведены на русский, французский, английский, немецкий, итальянский и др. языки.

[Мукик]

ОЗЕРО

Озеро, к чему во сне
Цепенеть твоей волне?
В твоем зеркале на миг
Лик красавицы возник?

Иль сиянье синих вод
Соблазняет небосвод,
Светозарность облаков,
Схожих с пеной берегов?

Озеро, твоя тоска
Так тоске моей близка.
Я люблю молчать, как ты,
Замирать в плену мечты.

Сколько волн рябит в тебе,
Столько дум в моей судьбе.
Сколько пены там, на воле,
Столько в сердце ран и боли.

Только если небосвод
Звезды в твой подол стрясет,
Яркость поверху видна,
А душа — огонь до дна.

Облака в тебе не мокнут,
И цветы увять не могут.
Ты звезду не умертвишь,
Пока гладь в тебе да тишь.

Озеро с челом царицы,
В бурю что с тобой творится!
В глубине своей мятежной
Ты, дрожа, меня удержишь.

Отвергали меня миром:
«Что в нем есть — лишь тень да лира».
«Хил и бледен», — молвил тот.
А другой сказал; «Помрет».

И никто не пожалеет
И не скажет: «Что в нем тлеет?
Если кто его поймет,
Может, он и не помрет...»

И не скажут: «Вскроем сердце,
Вынем горе, чтоб всмотреться
И прочесть его сполна...»
Там пожар — не письмена!

Память там... И пепла слой...
Озеро, взыграй волной;
В твою глубь тоскою канул
Разуверившийся глянул.

[Мукик]

РОПОТЫ

Ну, всего вам доброго, солнце и господь.
Вы, блестя, вершите над душой восход.
Новою звездою в небесах взойду я.
Звезды — душ проклятья: смотрят, негодуя,
Ввысь они взметнулись, горестям назло,
Чтобы небу разом опалить чело..
Только копья молний бог нацелил в нас.
Для кого на свете пробил смертный час?
О, что молвлю, боже! Молнией и громом
Порази былинку — дума в ней огромна!
А не то былинка захлебнется небом
В странствии высоком, странствии нелепом.
Ты цари, владыка завязи, волны
И луча, и слога, и моей вины.
Но за что ты отнял трепет уст моих,
Розу лба и пламя взоров молодых?
День завесил тьмою, мрачной крутовертью
И сказал: «Тебе я улыбнусь пред смертью».
Впрок мне жизнь припрятал ты, господь, конечно.
Вечно жить молитве, луч и запах вечны.
Если ж мне надежды на дыханье нету
И мой дух исчезнет средь тумана где-то,
Лучше стану молнией, желтою и тонкой,
Твое имя выжгу, рык издам в потемках
И проклятьем ярым в твой вопьюсь я бок.
Дай же нареку тебя «Мой заклятый бог»!
Нет, я трепещу — немощен я, грешный.
Пенься во мне адом, жги нутро кромешным!
Я стою под черной кипарисной сенью.
Опаду вот-вот я, точно лист осенний.
Дайте же мне искру, чтобы жил я, рос.
Что — обнять могилу в завершеньи грез?
Как судьба жестока, как она черна!
Иль могильной гнилью чертана она?
Дайте мне огонь — жить хочу я, жить!
Дайте мне огонь — я хочу любить!
Звезды, в душу сыпьтесь, звезды, сыпьтесь в кровь!
Дайте мне огонь, дайте мне любовь!
Розу на чело дарили весны.
Нету ничего — поздно, поздно, поздно!
Ночь, как черный гроб, тело принимает.
Лишь луна над бездной, бледная, рыдает.
Плачет тот, над кем плачущего нету.
Лишь луна за тем катится по свету.
Надо мною плачь, надо мною плачь!
Над моей душой меч занес палач!
Зря любовь мне звезды начертали праздно.
Соловей любить меня научил напрасно.
Зря любовью ветерок всколыхнул мне кровь,
Непорочная волна повела в любовь.
И напрасно чащи замолчали вдруг.
И напрасно листья затаили дух:
Чтоб дыханьем грезу не спугнуть случайно,
Дали о любви мне помечтать печально.
Завязь, сна касаясь ранью голубой,
Сладковатым ладаном окурила боль.
Все поиздевалось, жизнь сведя на нет.
СТАЛ ИЗДЕВКОЙ БОГА ДАЖЕ БОЖИЙ СВЕТ!

[Мукик]

ОНА

Розы образ росный
Не будь с девой слит,
С пламенем ланит, —
Кто б уважил розу?

Словно очи девы,
Не будь небо синим
И неугасимым,
В небо кто глядел бы?

Не будь в деве честь
И краса глубокая,
Истинного бога
В ком тогда прочесть?


МОЙ ПОКОЙ

Когда две слезинки падут
Из темносерых очей
На сумрак могилы моей,
Кости мои не взойдут.

Здесь тишина
И царство сна.
Здесь мир такой —
Здесь мой покой.

[Мукик]

МОЯ СМЕРТЬ

Если смерти ангел бледный
Мне предстанет, взор склонив,
Свеет скорбь рукой победной -
Знайте: я, как прежде, жив!
Если светом бледным свечи,
Ложе смерти озарив,
Мне зальют лицо и плечи -
Знайте: я, как прежде, жив!
Если друг, в слезах, быть может,
Льдистым саваном обвив,
В черный гроб меня положит -
Знайте: я, как прежде, жив!
Если колокол застонет -
Смерти страх, ее призыв,
И мой гроб в толпе потонет -
Знайте: я, как прежде, жив!
Если близкие, с рыданьем
Гроб в могилу опустив,
Не промедлят с расставаньем -
Знайте: я, как прежде, жив!
Если ж та могила станет
Всем чужой и навсегда
Память обо мне увянет -
Знайте, что я мертв тогда!

1871
Перевод В. Брюсова

[Мукик]

МНЕ ГОВОРЯТ

Мне говорят: “Ты что молчишь?”
Но разве речи говорит
Заря, когда она горит
Над сном немых холмов и крыш?
Мне говорят: “Ты все грустишь!”
Как не грустить, когда с небес
Остаток звезд моих исчез
И зорь уже не возвратишь!
Мне молвят: “Нет в тебе огня.
Спокойно, словно озерцо,
Твое бескровное лицо”.
На дне! - Там буря у меня!
Себе твержу в полубреду:
“Иди скорей, куда идешь, -
В могилу. Может, там найдешь
Полет, и трепет, и звезду…”

1871

[Мукик]

ПОКИНУТАЯ ДЕВУШКА

Вот солнце растопило лед,
Оно велит - и все цветет,
Не стало туч, не стало мглы,
И звезды на небе светлы.

Отчего ж одна

Девушка мрачна?
А солнце горы золотит,
А месяц волны серебрит,
И светлый ангел с высоты
На пир любви зовет цветы.

Клонит тяжело

Девушка чело.
И соловья слыхать отсель,
Как сыплет он за трелью трель,
И птичий хор в листве густой
Беспечно вторит песне той.

Отчего ж сама

Девушка нема?
Блаженный ветр алмазы с трав
Стряхнул, цветы росой обдав,
Любовный шопот он несет
И аромат медовых сот.

Отчего ж слеза

Гасит ей глаза?
Врата востока отворив,
Примчался воздуха порыв,
Благоухая и паря
И поцелуй всему даря.

Отчего ж она

Скорбию полна?
О девушка, оставь печаль,
Засмейся, глянь в златую даль,
Волну кудрей с лица откинь
И пей любовь, цветы и синь.

Милых взор свет

Шли весне в ответ.
“Любила звезды в небе я,
В волнах цвела краса моя,
А мой венок был злат и ал,
Мне ветер о любви шептал.

Я ему вняла,

А это ложь была”.

1870