Ованес Туманян. Hovhannes Tumanyan. Հովհաննես Թումանյան

[Speechless]

Сколько боли видел я,
Сколько козней видел я!
Я терпел, прощал, любил,
Зло, как благо, видел я.

* * *

Я мирской рукой зажжен,
В пламя весь я превращен.
Пламя весь — я свет даю.
Свет отдав — я истощен.

* * *

Для души нашелся дом —
Вся вселенная кругом.
Я — вселенной властелин.
Люди знают ли о том?

* * *

Куда ты стремишься безумно, душа?
За тысячью дел ты стремишься, душа!
Но как же поспею я в тысячу мест
С твоею поспешностью легкой, душа?

[Speechless]

Мой чуткий слух в ночи не спит.
Глубокий голос ему звучит.
Бессонной, тягостной тоской
Меня зовет он, меня томит.

* * *

Я птицу в небе ранил раз
И потерял ее из глаз:
Крылом кровавым в снах моих
Она все машет и сейчас.

* * *
Две могилы, как соседи молчаливые, легли,
Онемевшие навеки, две печальницы земли.
И в холодной горькой скорби тихо думают о том,
Что с собой они из жизни этой бренной унесли.

* * *

Кто взмахнул рукой, маня,
Издалека, как родня?
Джан-леса! Тьмою-темью рук
Все зовете вы меня.

[Speechless]

Когда осенний грустен вид,
На кочке жалостно сидит
Лорийский жаворонок мой.
Он в сторону мою глядит.

* * *

Порхают жаворонки; взмах
Их крыльев вижу я в полях.
С моею детскою душой
Они резвятся в облаках.

* * *

Там на эдемские сады прозрачный падает закат.
Я знаю, ждут моей души там между сказочных палат.
Что ж в этом смраде медлю я, чего в нестройном шуме жду?
Ах, если бы туда — домой — дорогу отыскал мой взгляд!

* * *

Кичливый, жадный человек, твой долог ум, жизнь коротка.
Тебе подобных было — тьма, они текли века, века.
Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли что-нибудь?
Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.

[Speechless]

Свободен день, вольна любовь, и всем добром владеет он.
Но мучает и страждет он, и сам несчастьем поражен.
Так сделай, злобный человек, чтоб все живые жить могли,
И сам живи, вкушая мир обильной, благостной земли.

* * *

В котором же мире больше добра у меня — в этом иль в том?
Стою между ними, думаю долго я: в этом иль в том?
Сам бог в размышленьи, что ему делать со мной, как ему быть?
Оставить, призвать ли? В мире котором добро, — в этом иль в том?

* * *

Я потерял, о, как найти?
О, дай мне знак, чтоб мог найти.
Я в этой темноте давно
Брожу, чтоб дверь к тебе найти.

[Speechless]

Как тайну бога распознать? Кто посягнет судить о ней?
Всем в мире близких он послал, он всех связал на много дней.
Лишь, как подобие свое, певца оставил одного,
Чтоб так же, как он сам, поэт взирал на мир и на людей.

* * *

Хаям возлюбленной сказал: «Ставь наземь робко каблучок:
Быть может, попираешь ты сейчас красавицы зрачок».
Эй, джан, тихонько мы пойдем, — вдруг нам попрать назначил рок
Хаяма пламенный язык иль дорогой ему зрачок!

* * *

Лунный луч — твоя улыбка — на лице моем скользит,
В час, когда я, насмерть ранен, вижу смерти лик вблизи
Так под солнца животворным, благодетельным лучом
Дуб стоит, грозой сраженный, высыхая с каждым днем.

[Speechless]

Я щедрый, неуемный я, я расточать себя устал!
С душой взыскующей блуждать и вглядываться я устал.
Я вечно встречи ждал с другой, беспечной, щедрою душой.
От всех исканий, всех путей, всех ожиданий я устал.

* * *

Дыхание бога вдыхаю: он дышит во всем,
Призыв его слышу и голос: он слышен во всем.
И я возвышаюсь, внимая, и ловит мой дух
Мелодию мира и шепот, — он слышен во всем.

* * *

Глянь! С Запада рабы машин и золота бегут кровавой,
Ревущей в ужасе толпой, истерзанной, тысячеглавой,
Из мертвых ледяных пустынь своей безвыходной тоски
Сюда, на мой родной Восток, божественный и величавый.

[Speechless]

Ах, всякий раз, как от того, что дал мне, ты берешь назад,
И вижу, как я все еще неисчерпаемо богат, —
Дивлюсь, как много ты мне дал, безмерно щедрый и благой,
Как много должен я вернуть, чтоб слиться навсегда с тобой.

* * *

Без счета веков впереди или в прошлом... Не все ли равно?
Я был, существую, всегда я пребуду... Не все ли равно?
Без счета веков впереди или в прошлом... Не все ли равно?
Я был, существую, всегда я пребуду... Не все ли равно?

* * *

В стране армян, как великан, стоит Масис могучий;
С владыкой сил мой дух вступил в беседу там, на круче.
С тех дней, когда меж «нет» и «да» была темна граница,
Из века в век, чей вечен бег, беседа эта длится.