Иванов наконец стал “человеком”
Впервые в России издана книга русского символиста и мистика



Несказанная радость — увидеть в книжных лавках Москвы поэму “Человек” Вячеслава Иванова, никогда не выходившую в России. Знаменитый мистик и религиозный мыслитель покинул Россию в 1924 году и нашел приют в Италии. Он не просто владел итальянским, но даже писал стихи на этом языке.
История поэмы “Человек” несет отметину судьбы самой России. Поэт работал над ней с 1915 по 1919 год. Лирические циклы, составляющие содержание поэмы, проросли на глубочайшем знании античности, религиозной философии и мирового искусства. “Человек” — плод духовной зрелости и блестящего мастерства поэта, виртуозно владевшего всеми формами поэтического высказывания.
Священник Павел Флоренский отмечал особую гениальность Вяч. Иванова. Он “сумел проникнуть изнутри в эллинство и сделать его своим достоянием. Его познания очень значительны… ибо его поэзия есть вместе с тем философия”. Поэма произвела на Флоренского огромное впечатление, и он обещал написать комментарий к ней, но революционный хаос не позволил, и он успел набросать всего лишь план. Хотя “Человек” уже находился в типографии, поэт не рискнул выпускать книгу, где множество мистических символов, без этого комментария.
Только в 1939 году в Париже “Дом книги” издал поэму в старой орфографии, с буквой “ять” и твердым знаком. Книжки в серии “Русскiе поэты” выходили тиражом всего в 200 экз. Из них 20 нумерованных в продажу не поступали. Вскоре “Человек” был включен в Брюссельское собрание сочинений Вяч. Иванова. В России только сейчас совершил прекрасное репринтное издание “Человека” известный литературовед Станислав Лесневский, знаток поэзии Серебряного века и особенно Блока.
Статьи о поэме и материалы к ней “Плеяда” собрала в отдельную книжку и объединила с поэмой общей суперобложкой с изображением испанской миниатюры “Апокалипсис” ХI в. Лучше входить в поэму после внимательного чтения статьи Сергея Аверинцева “Предварительные замечания”. Эта работа великого нашего современника — путь к мистическому мышлению поэта.
Вы найдете объяснение, почему поэт столь непривычно назвал жанр поэмы — “мелопея”. Произведение, эпическое по замыслу, состоит из лирических стихов. В текст органично входит и венок сонетов. По сути “Человек” — эпопея. Но мелодическая и лирическая тональность заставила поэта заменить “эп” на “мело”. Аверинцев осовременивает жанр: “Лирическая поэма соответствует поискам путей к ее внутреннему высветлению в недосягаемых сознанию глубинах”. Чтение Аверинцева — тоже гимнастика для разума.
Время и политическая чехарда отбивают у людей охоту заглянуть в глубину себя, приучают к изощренной внешней косметике. В поэме время мистически подвижно, оно возвращает ищущий ум к сотворению мира и человека Всевышним, чтобы обостреннее представить, как “невидимые их владельцу сокровища” сталкиваются с темнотой, где “гнездится ужас и шевелится мятежный хаос”.
И тем не менее поэт внушает надежду человеку, осознавшему свое бытие. “Ведай в сердце благодарном:/Бог не хочет, чтоб вовек/Пребывал в смиренье тварном/Богозданный человек”. Человек-микрокосмос способен услышать “музыку сфер”. В этой связи любопытна статья “Мелопея Вяч. Иванова и Мистерия А.Н.Скрябина” Роберта Бёрда, профессора Чикагского университета.
В поэме взаимодействуют, перекликаются множество тем. Флоренский называет восемь, в том числе: “Тема Креста…”, “Любовь и смерть”, “Тема слепоты, кровосмешения. Эдип”, “Море, лоно, земная утроба. Афродита”. Пить из поэтического колодца Вячеслава Иванова предстоит медленно, по чуть-чуть. И постепенно в сознание читателя входит современный ужас Апокалипсиса.
Все узнают: срок недолог,
Дни вселенной сочтены, —
И взовьется тихий полог
С беспощадной глубины.
Но трагическое мирочувствие, сознание своей греховности и собственного высокомерия, увы, посещают лишь немногих. А потому далеко не все вправе применить к себе божественное понятие “Аз есмь”. В собственном комментарии поэт называет адресата, кому направлено его сложное сочинение: человеку, стремящемуся к истинному разуму.