Сегодня большинство мужчин старше двадцати пребывают в каком-то промежуточном состоянии между подростковым периодом и возрастом ответственной самостоятельности, когда создают семьюЕще не так давно средний американец на третьем десятке проходил почти все основные этапы взросления: получал диплом, добивался финансовой независимости, вступал в брак и становился отцом. Сегодня большинство молодых мужчин старше двадцати пребывают в каком-то промежуточном состоянии между подростковым периодом и возрастом ответственной самостоятельности. Такая предвзрослая жизнь имеет много преимуществ, особенно для людей с высшим образованием. Но пора озвучить то, что давно очевидно легионам разочарованных молодых женщин: такая жизнь не лучшим образом влияет на мужчин, пишет в статье для The Wall Street Journal Кей Хаймовиц (Kay S. Hymowitz), научный сотрудник Manhattan Institute. В статье она изложила основные идеи своей новой книги «Manning Up: How the Rise of Women Has Turned Men Into Boys», которая вышла 1 марта в издательстве Basic Books.
Не будет преувеличением сказать, что огромное число самостоятельно живущих неженатых и незамужних молодых мужчин и женщин, имеющих достаточные доходы для того, чтобы даже не затрудняться хлопотами на кухне, — явление совершенно новое в развитии общества. Да, это не новость в западной истории, что молодежь не спешит вступать в брак, откладывая этот шаг ближе к 25 годам, а то и позже; да, уже более века незамужние офисные работницы и холостяки юристы самостоятельно работают и находят себе какое-то времяпрепровождение в городах. Но их количество и финансовые ресурсы всегда были относительно невелики. Сегодняшние предвзрослые — совсем другое дело, это масштабное социодемографическое явление.
Изменение состоит еще и в радикальном развороте в половой иерархии. Среди «предвзрослых» первенство за женщинами. Их больше среди выпускников высших учебных заведений (среди американцев в возрасте 25 лет бакалаврскую степень имеют 34% женщин и 27% мужчин), у них выше средний академический балл. По мнению большинства преподавателей, они более уверенны в себе и целеустремленны. Благодаря этим качествам женщины до 30 лет чаще идут в аспирантуру или магистратуру и добиваются успехов на работе. В некоторых городах они даже зарабатывают больше своих сверстников мужчин.
Куда подевались настоящие мужчины? — задаются вопросом молодые женщины. Среди своих сверстников они часто встречают инфантильных папиных сынков, неуклюжих компьютерных гиков или неряшливых лентяев.
Откуда берутся такие «взрослые»? Можно предположить, что все дело в попытках 24-летних выпускников продолжать вольную жизнь, как в студенчестве, за счет родительской щедрости. Но причины кроются гораздо глубже. Начиная с 1980-х годов экономические преимущества высшего образования («университетская премия») стали резко расти. В период с 1960 по 2000 год процент молодежи, поступающей в университеты или в аспирантуру, вырос более чем вдвое. В «экономике знаний» хорошие рабочие места достаются тем, у кого есть диплом. И на его получение требуются годы.
Еще одна причина долгого пути взросления — все более сложный и запутанный рынок труда. За последние десятилетия в результате экономического роста и цифровой революции высшие сектора рынка труда — это, по сути, борьба за самые творческие, престижные и интересные должности. Те области, которые привлекают амбициозных молодых людей и девушек, зачастую требуют нескольких лет обучения, стажировок, переходов с одной должности на другую — по горизонтали или вертикали профессиональной иерархии, переездов из одного города в другой в США и за рубежом.
Экономика знаний позволяет молодежи рассматривать работу как нечто личное. Они заинтересованы не только в трудоустройстве, но в выстраивании карьеры в той области, где можно реализовать свои таланты и выразить свои самые главные устремления. Они полагают, что карьера формирует их в личностном плане. Для сегодняшних «предвзрослых» вопрос «кем ты работаешь?» почти синонимичен вопросу «кто ты?». И создание семьи редко включается в эту картину, комментирует Хаймовиц.
Предвзрослость можно сравнить с подростковым периодом, который получил свое определение в середине 20 века, когда американских тинейджеров отправили с полей и предприятий в высшую школу. В течение долгого времени отпрыски бедных иммигрантских семей с молодых лет шли работать, поскольку семья не могла обойтись без дополнительных рабочих рук и дополнительного дохода. Но страна достаточно разбогатела, и появились возможности для повышения уровня образования населения и рабочей силы. Тинейджеры быстро стали маркетинговым и культурным феноменом. Сформировался и особый психологический профиль этой возрастной категории.
Психолог Эрик Эриксон описывал подростковый период как промежуточную стадию между детством и взрослостью, характеризующуюся смешением ролей, эмоциональной неуравновешенностью и внутриличностными конфликтами.
Как и подросткам в 20 веке, сегодняшним предвзрослым остается ожидать зрелости, говорит Хаймовиц. Маркетинг и культура способствуют распространению предвзрослости как стиля жизни. Так же, как и подростковость, это классовое социальное явление, относящееся к более или менее преуспевающим прослойкам. Те, кто не получает высшего образования, не в состоянии конкурировать за более интересные рабочие места в экономике знаний.
Но в одном важном аспекте предвзрослые отличаются от подростков. Они сами пишут свои биографии, причем с нуля. Социологи используют термин «жизненный сценарий» для обозначения диктуемых обществом основных событий и этапов жизни. Хотя такие сценарии в разных культурах различны, в нашей биологической природе глубоко укоренен некий архетип. Появление подростковости не изменило крупнейших глав американского сценария. Взрослыми по-прежнему считались те, кто отвечает за решение главных задач экономики и культуры. Для женщин главным было воспитание будущего поколения, для мужчин — защита и материальное обеспечение жены и детей. Те, кто выполняет этот сценарий, становятся взрослыми, временными хранителями общественного порядка до тех пор, пока сами не состарятся, поясняет Хаймовиц.
В отличие от подростков, предвзрослые не знают, что предполагается на следующем этапе. Для них брак, рождение и воспитание детей возможны в различных формах или вообще могут быть пропущены. В 1970 году среди американцев в возрастной группе 25–29 лет никогда не состоявших в браке было лишь 16%, сегодня эта доля достигает целых 55%. В США средний возраст заключения первого брака приближается к 30 годам (во многих странах Европы эта планка уже давно пройдена). Неудивительно, что так много молодых американцев, переживают «кризис четверти жизни», период депрессий и страхов по поводу будущего.
Трудности современного карьерного пути означают, что те предвзрослые, которые все-таки вступают в брак и создают семью, приходят к этому шагу позже, чем было принято раньше. Супружеские узы и ребенок будут ограничивать свободу, которая необходима на начальном этапе карьеры и поиска себя. Предвзрослость изменила также исконную модель поиска пары. Теперь стабильное понимание своей роли и личности возникает позже, круг потенциальных супругов резко расширился, и само значение брака подвергается сомнению. В 1970 году среди 25-летних состояли в браке почти 70%, к 2000 году этого этапа в данном возрасте достигла лишь одна треть, пишет Хаймовиц.
В США мужчинам с трудом удается найти свою «взрослую» роль, по меньшей мере, с середины 19 века. Они пытались придумать себе какие-то увлечения и приключения, заняться охотой и рыбалкой. В середине века отцы семейств, долго отказывавшиеся тратить деньги на новоявленные телевизоры, изменили свою точку зрения, когда телесети начали транслировать бокс и баскетбольные матчи. Появление в 1950-ые годы журнала Playboy казалось предельным выражением протеста против «одомашнивания» мужчин. В своем пренебрежении к домашней жизни тогдашний плейбой был лишь «прологом» к сегодняшнему типажу предвзрослого мужчины. В 1990-ые годы появился новый мужской журнал Maxim, на фоне которого Playboy можно сравнить с Камю, пишет Хаймовиц. У молодой мужской аудитории получил популярность мультканал Cartoon Network и комедийный Comedy Central, программы которых отражают предпочтения своих зрителей. Американцы, со свойственной им энергией и оптимизмом, всегда поражали иностранцев своей юностью, даже детскостью. Но это уже было чересчур, комментирует Хаймовиц.
Чем объясняется такая поверхностность? Возможно, это проявление культурной неопределенности в отношении роли мужчин. Так принято почти повсеместно, что девочки взрослеют просто достигая физической зрелости, а мальчики должны доказать свою состоятельность как защитники и добытчики. Сегодня в условиях развитой экономики, когда женщины вырываются вперед, мужья и отцы становятся «необязательными» в семье, и черты характера, которые когда-то были необходимы мужчинам — сила, стойкость, смелость, верность, — кажутся устаревшими, их даже смущаются, пишет автор статьи.
Одинокие мужчины никогда не были самыми надежными деятелями цивилизации, они по-прежнему остаются более проблемными и менее успешными, чем те, кто добровольно выбрали роль отца и мужа.
Состоятельные, свободные от семейных обязательств и предающиеся всевозможным увеселениям на любой вкус холостяки могут жить и жить в своем варварском раю, и часто именно так и живут. Женщины какое-то время пытаются приноровиться, но потом в ужасе и отвращении отказываются от всякой идеи о замужестве и потомстве или выбирают искусственное оплодотворение, чтобы получить необходимую ДНК без проблемных мужчин. И рациональный выбор женщин лишь еще более усугубляет ситуацию: зачем мужчинам взрослеть, если никому они не нужны? — Можно продолжать пить пиво, заключает Хаймовиц.
Reply With Quote
