Интересные факты

[Ёжик]

IV или IIII?

Римскую цифру «четыре» – IV, стали окончательно записывать таким образом только в XIX веке, римляне же всегда писали ее как «IIII». Римляне просто не могли позволить себе изобразить четыре как IV, так как этот знак являлся для них обозначением бога Юпитера, чье имя писалось как IVPPITER. В Средние века встречалось привычное нам написание этой цифры, однако более популярным оставалось IIII. Интересно, что на циферблатах часов, использующих римские цифры, используется в основном традиционное «IIII», из эстетических соображений или по старой памяти.

[Ёжик]

Из истории средневековой канализации и широкополой шляпы

Среди прочих гениальных изобретений античности в Средние века (то есть примерно с 500 по 1500 годы) была напрочь забыта и канализация. Передвигаться по улицам средневековых городов нужно было крайне осторожно, потому что в любой момент из окна какого-нибудь дома на прохожего могло вывалиться содержимое ночного горшка и ведра с помоями – ведь именно так в те времена было принято избавляться от мусора в доме. В некоторых городах даже выкладывали камни для пешеходов, чтобы они не брели в зловонной жиже, которую из себя представляла мостовая.

Иногда с таким положением вещей пытались бороться. Так, в Париже в 1270 году Людовик IX издал закон, по которому запрещалось «выливать помои и нечистоты из верхних окон домов, дабы не облить оным проходящих внизу людей». То есть нужно было спуститься со своего верхнего этажа и аккуратненько вылить помои под ноги прохожему. Но даже этот либеральный закон, судя по всему игнорировался, поэтому спустя сто лет его повторили. Законодатели учли ошибки прошлого, поэтому редакция была уже более мягкая – опорожнять горшок можно было, предварительно громко крикнув «Осторожно, вода!» («Gardez l’eau»). Правда, надо полагать, выливали из них все-таки не только воду.

Кстати говорят, что именно из-за опасности быть облитыми помоями и нечистотами, родились широкополые шляпы. Широкие поля прекрасно защищали прически, парики и одежду. Снял шляпу, вылил из нее все и дальше пошел. Отсюда же, по одной из версий, пошел обычай снимать шляпу перед дамами – убрать подальше от носа дамы и заодно всю грязь вытряхнуть.

[Ёжик]

Двенадцать месяцев

Причина, по которой у нас в году именно 12 месяцев, – это близкое соответствие лунных месяцев (в среднем 29,53 дня) солнечному году (365,24 дня). 12 стало важным числом для представителей древнего шумерского народа, которые разделили ночь на 12 стадий, в соответствии с которыми появлялись определенные звезды. Чтобы соответствовать этим приблизительным измерениям, день также был поделен на 12 частей.

Римляне считали дневные часы с рассвета до заката, присваивая некоторым часам определенные свойства дня, и поэтому длина из часов менялась в зависимости от времени года. Эта базовая система продолжалась в Италии в Средние века, когда были созданы первые часы в таком виде, как мы их видим сейчас, хотя они начинали отсчет 24-часового цикла с заката.

В других странах в Северной Европе использовали египетский способ с 12-часовыми циклами, отдавая ему предпочтение перед 24-часовым, и соответствующим образом изготавливали свои часы. Это позволяло увеличить размер надписей на циферблате и избавляло от необходимости отбивать каждый час после полудня так много раз.

[Ёжик]

О чем не интересно читать вампирам

Запах лука или чеснока из нашего рта идет вовсе не из желудка (как многие думают), а из легких. На самом деле, в процессе переваривания чеснока образуется газ, который абсорбируется кровью и путешествует по ней. В какой-то момент она попадает в легкие, где этот газ высвобождается. Кстати, так же он может высвобождаться и через поры кожи, от чего у человека, съевшего много лука или чеснока, и кожа может приобрести специфический запах. Поэтому, чесночный запах не так просто ”заесть” и, как это ни удивительно, производители жевателной резинки не кривят душой – это действительно лучшее средство от чесночного или лукового запаха!

[Ёжик]

Танцуй, чтобы жить

Южно-итальянский танец тарантелла имеет непосредственное отношение к тарантулам. Начиная с XV века, тарантелла считалась лучшим и даже единственным средством излечения «тарантизма» – безумия, вызываемого, как полагали, укусом тарантула (правда, существует некая путаница с тем каких животных можно считать тарантулами). В связи с этим в XVI-XVII веках по Италии даже странствовали специальные оркестры, под игру которых танцевали больные тарантизмом. Музыка тарантеллы обычно импровизировалась, но в ее основе обычно лежал какой-то один мотив или ритмическая фигура, многократное повторение которых оказывало гипнотическое действие на танцующих. Больные тарантизмом, впавшие в транс, могли танцевать по звуки тарантеллы дни напролет, пока (по поверью) яд не выходил из них (видимо, вместе с потом).

Ну а со временем тарантелла стала обычным танцем (одиночным или парным), хотя и сохранила свой неистовый характер. Тарантеллы можно найти в произведениях Мендельсона, Шопена, Листа, Дж. Россини, а также у русских композиторов – Рахманинова и Чайковского.

[Ёжик]

Истинно арийский напиток

Фанта была придумана в Германии в годы Второй мировой войны. К началу войны компания Кока-Кола имела множество подразделений по всему миру. Одним из них было немецкое подразделение, которое возглавлял Макс Кейт. Кока-Кола производилась в самих региональных подразделениях, однако главную составляющую для нее – «секретный» ингредиент 7х в регионы направляли прямиком из США, ни при каких условиях не разглашая рецепта. В годы войны поставки 7х практически остановились, производство чудо-напитка, к которому уже так привыкло население Германии резко сократилось.

Кейт решил исправить ситуацию довольно нестандартным способом – он решил изобрести новый напиток, чью формулу и разные секретные ингредиенты мог бы контролировать он сам, напиток, который бы сразу воспринимался как арийский. Кейт дал задание своим химикам разработать новую газировку с фруктовым вкусом, для чего использовать «остатки остатков»: суррогаты сыра, отходы разных пищевых производств, выжимки из яблок, оставшиеся после изготовления сидра. И химики выполнили задание. Вскоре напиток был готов.

Продавать его все же стали под маркой Кока-Колы, рассудив, что новый, никому неизвестный напиток ряд ли будут покупать, а вот напиток под маркой всем полюбившейся Кока-Колы, люди будут с удовольствием покупать. Кока-Кола приобрела права на торговую марку Фанта в 1960 году.

[Ёжик]

Санта-Клаус и Кока-Кола

Созданием современного образа Санта-Клауса мы обязаны компании «Кока-Кола». Первым Санта-Клауса как жизнерадостного господина, одетого в красное, в санях, запряженных восьмеркой оленей, изобразил Томас Нэст в 1863 году в журнале «Харперз Уикли». До этого, несмотря на постепенно складывавшийся в литературе образ старика из рождественских рисунков Нэста, будущего Санта-Клауса изображали в рамках старой традиции – в епископской ризе (ведь, как мы помним, прообразом Санта-Клауса стал Святой Николай – епископ из города Мира).

Компания «Кока-Кола» обратила свой взор на Санта-Клауса в 1931 году, когда в связи с рядом судебных разбирательств она была вынуждена исключить детей из рекламы, теряя, таким образом, важного потребителя, чего очень не хотелось. Придумали следующий способ: решили найти персонажа, который стал бы посредником между миром детей и взрослых, и был бы способен одним своим присутствием стимулировать воображение детей. Выбор пал на Санта-Клауса.

Рисовать Санта-Клауса для «Кока-Колы» стал Хэддон Сундблом. В качестве главного прообраза для него выступал Санта-Клаус Томаса Нэста. Сундблом завершает дело, начатое Нэстом, и память о Святом Николае окончательно стирается из образа Санта-Клауса. Новый Санта должен был стать порождением «коренной» Америки ХХ века.

С этой целью Сундблом взял в качестве образца «человека из соседнего подъезда» – своего соседа по дому Лу Пэшенса, коммивояжера, который обладал крепким телосложением, был веселым и внушал доверие. Сундблом удлинил Пэшенсу бороду, изрезал щеки морщинами, сделал объемнее живот, заменил обычный городской костюм знаменитым красно-белым камзолом, – и рекламные плакаты запестрели изображениями на грани гиперреализма: ужасающе обычный человек, который, однако, в каком-то смысле прибыл с другой планеты.